...Стояла суровая зима 1967 года. Из туманной морозной мглы навстречу локомотиву возникают километровые столбы. Один растает, другой появляется вертикальной тенью. По чуть приметным вехам — километровым  и пикетным столбикам, отмеченным памятью в погожие дни, машинист Александров определяет местонахождение поезда перед станцией. По всему видно: скоро входной светофор станции Кунья. Взволнованным голосом помощник машиниста оповещает:
   — Красный!
   — Не может быть!—хотелось сказать машинисту. Ведь предупредительный был зеленый.
   В считанные секунды на станции Кунья произошло неожиданное. Машинисту наливного поезда Александрову был приготовлен маршрут следования по главному пути. Машинист сборного поезда из-за парового облака, окутавшего паровоз, не разобрался с сигналом стрелочника и привел паровоз в движение. Взрезал стрелку. Стал осаживать паровоз по врезанной стрелке, свалился на шпальную решетку и застрял на главном пути, по которому с минуты на минуту должен пройти наливной состав. 
   - Красный!—подтвердил Александров.
   И мигом почувствовал, как мурашки забегали под рубашкой. Руки машиниста делали привычное, самое нужное: резким шумом воздуха наполняется кабина тепловоза. Более четырехсот тормозных колодок мгновенно коснулись бандажей колесных пар: согнали иней со стальной раскатанной поверхности. Мгновенно желтоватое искристое пламя заметалось у вагонных колес: Поезд, будто споткнувшись о невидимую стену, сбавляет бег.
   До звона в ушах стучит сердце Александра. Душно. Он рванул ворот рубашки и пуговицы упали на дол. Рывком открыл выдвижное окно. Морозный ветер мигом заполнил кабину тепловоза, перелистал бортовой журнал на столике, заиграл бланками предупреждений.
   Рядом со скоростемером коричневый столбик дифманометра метнуло вверх. К ногам упала шапка-ушанка. 
   Оставшиеся до  столкновения секунды наполнены до предела. И последнее: песок, песок, песок.  Он хрустит, раздавленный тепловозными колесами. Все работает на торможение. Сделано все возможное!
   Он громко говорит помощнику: 
   — Володя, в дизельное!
   Лопашов успел открыть дверь кабины и сделать единственный шаг...
   Ударило так, что ведущая секция тепловоза свалилась  с рельсов: Идущие следом за тепловозом цистерны наседали на локомотив. С металлическим хрустом ломало, корежило перегородки и стальные конструкции. Сбитые краны и передняя трубная решетка паровоза палили в морозное небо белёсым жарким пламенем. Гудело в облаках пара низкое, зимнее небо. 
   Испугалась и торопливо ушла в сторону от страшного побоища молодая стрелочница и, завязнув в глубоком снегу, прикрыла лицо руками, чтобы не видеть, как торопливо взбираются одна на другую, громоздятся цистерны с горючим, плескаясь фонтанами огня.
   Лопашов пришел в сознание от едкого, удушливого дыма тлевшей электроизоляции монтажной проводки.  Он шарил вокруг руками, то и дело натыкаясь на тлеющие монтажные кабели и стенки проема, и громко: 
   - Саша, где ты?
   Вокруг горело. Машинист Александров лежал на щебенке, перепаханной колесами упавших цистерн, широко раскинув руки, в распахнутой тужурке, придавленный  тяжеленным паровоздушным паровозным насосом.
   Владимир спрыгнул из разбитой кабины тепловоза и попробовал сбросить с друга паровозный агрегат, но не смог и стал звать на помощь. Подбежавшие путейцы освободили машиниста  от металлической: громадины.
   Тревожно вскрикнул проходивший с большегрузным составом бологовский паровоз. От говора колес тихо позванивают стекла большой рамы административного корпуса.  Новый день робко заглядывает внутрь и освещает деповскую доску Почета и фотографию Александра Александровича Александрова, навечно помещенную здесь.  С фотографии написан портрет машиниста.  И здесь он, как живой, только в траурной рамке.
   В жизни каждого человек бывают мгновения, когда гражданский долг становится до предела четким и конкретным понятием. 
   ...Предновогодний декабрьский рейс 1975 года для паровозников Дегелау и Булуха стал последним. 
    Из-за поворота, бегущего в Белоруссию железнодорожного пути, вынырнул разрешающий предупредительный сигнал станции Дретунь. Радовал «зеленым» и входной сигнал станции. Стрелка скоростемера уцепилась за максимально допустимую цифру. Все внимание машиниста и его помощника приковано к напольному сигналу и правильности приготовленного маршрута. 
   Торопливо попыхивая белесым столбом, громко разговаривает с ночным небом паровозная выхлопная труба. Колеса паровоза с громадной силой накатываются  на рельсы, четко постукивая на стыках. До входного  сигнала станции остались считанные метры. 
   И вдруг в будке машиниста раздался оглушительный треск. Мигом закружилось по паровозной будке белесое жгучее пламя. Оно металось от стенок к дверям, проемам и продушинам. Билось о карнизы и перегородки, с хрустом отрывая доски, слизывая краску с деревянных обшивок и металлических деталей, нестерпимым  жаром обрушилось на Александра и Сережу. 
   Машинист рванулся к регулятору и рывком закрыл  его; прекратил впуск пара в цилиндры паровой машины. Стих торопливый говор выхлопной трубы. Но поезд, зараженный большой инерционной силой, не сбавляя скорости, бежал вперед. 
   Кипящая пароводяная струя отрезала доступ к тормозному крану. Александр хотел дотянуться до гладкой никелированной ручки и не мог. В тело тысячью жал вонзилась раскаленная струя. Вокруг стонал, шипел огненный смерч... 
   Кипящее седое пламя вмиг окутало и Сережу. 
   Нестерпимо жжет одежда, но твердая рука Булуха  до отказа затягивает паровой, а затем отыскивает в горячей темноте и перекрывает второй вентиль — подачу; топлива к форсунке. Теперь к главному запорному вентилю. Обожженными паром ладонями Сережа перекрывает общий доступ горючего к раскаленной топке...
    Извергаемый паровозным котлом раскаленный дождь  заливает Александра. Но рука  машиниста все еще упрямо тянется к спасительному тормозному крану.
Острая струя, давлением в четырнадцать атмосфер, словно наждаком, мгновенно обдирает руку до костей. Мигом боль достает до сердца.
  И все-таки Александр чувствует легкий, оттягивающий тело назад, ощутимый всем своим существом толчок. Это две с половиной сотни тормозных колодок впились в бандажи колесных пар вагонов. Снопы малиновых искр закружили у колес. Поезд остановился вблизи  входных стрелок станции.
   ...До маленького беленого домика стрелочника полтораста метров! Двести шагов с небольшим! Но как тяжелы, словно свинцовые, ступни Сережиных ног...
   В телефонную трубку слабеющим голосом Сережа  успел сообщить дежурному по белорусской станции Дретунь: 
   — С нами беда... 
   И, потеряв сознание, рухнул на пол будки, с оборванной телефонной трубкой в руке.
  Из дверей, окон и проемов паровоза с шипением выдавался на свободу белесый пар. Невыносимая боль терзала Александра. Собрав последние силы, машинист под огненным дождем добрался до выходной двери, до желанной прохлады. Слабеющей рукой Александр схватил скользкий поручень, круто бегущий вниз и рухнул вниз головой в сугроб... 
   ...Торопливые, громкие шаги на потревоженной путейской щебенке. На помощь пришли люди.
  Израненных Александра Дегелау и Сергея Булуха  уложили на брезент. Фельдшер с дорожным мастером осторожно перенесли обожженных в помещение станции. Машинист, придя на несколько секунд в сознание, еле слышно прошептал:
   - Где Сережа? 
    Началась борьба медиков за спасение двух жизней.
    На вторые сутки жизнь Александра Павловича Дегелау заполнилась белой вьюгой, приятно охлаждающей обожженное тело. Вторые сутки за больничным широким окном бесновался ледяной ветер. К обеду заметно стих. Потеплело. 
    И только в широко  раскрытых глазах Александра Павловича навеки застыл холод...
   Все таили надежду, что Сережа Булух будет жив. Но шестью сутками позже не стало и Сергея Александровича. 
   Февральским Указом Президиума Верховного Совета СССР 1976 года за мужество и самоотверженность, проявленные при исполнении служебных обязанностей, машинист паровоза Александр Павлович Дегелау и помощник машиниста Сергей Александрович Булух посмертно  награждены орденом Трудового Красного Знамени.
   Восходные лучи каждого нового дня освещают крупные портреты мужественных паровозников на деповской «Аллее Славы». Александр Павлович Дегелау в темном  строгом костюме, в светлой рубашке, с черным галстуком. Под чуть изогнутыми бровями светлые, внимательные глаза. Машинист смотрит туда, куда долгие годы водил поезда...
   Сергей Павлович Булух в клетчатом молодежном пиджаке. Распахнутый воротник рубашки обнажает сильную шею. Русоволос. Под темными дужками бровей спокойные с голубинкой глаза. В распахнутых глазах задумчивость и печаль...
   Вот такими молодыми всегда будут паровозники, до  конца выполнившие свой человеческий долг, декабрьским рейсом обессмертившими свои имена. 
   О подвиге машинистов написали городская газета «Великолукская правда» и дорожная газета «Октябрьская магистраль», всем железнодорожникам сообщила газета «Гудок», всей стране поведала главная газета «Правда». Из города Серов, Свердловской области, Широкалов Михаил Григорьевич писал: 
   «Дорогие, товарищи!
   Я из далекого от Вас города Серова.  Искренне разделяю скорбь по случаю трагической гибели машиниста паровоза Александра Павловича Дегелау и его помощника Сергея Александровича Булуха...
    О подвигах машинистов я пишу поэму...
   Никогда не померкнет подвиг машинистов, ценой своей жизни спасших жизнь людей, сохранивших государственное имущество.
   Суть подвигов Александрова Александра Александровича, Дегелау Александра Павловича и Булуха Сергея Александровича будет бережно передаваться от поколения к поколению.

[Предыдущая страница]  [ Оглавление]  [ Следующая страница]