Первый грузовой поезд из Великих Лук до станции Невель готов к отправлению. Машинист внимательно следит за положением выходного сигнала. Зашелестел проволочный привод в деревянном коробе, и приподнялось алое крыло выходного семафора.
    Усатый главный кондуктор, укутанный в овечий тулуп до пят, пронзительным свистком торопит машиниста.
    Новогоднее утро 1907 года разбужено гулким вскриком паровозного гудка, известившего мастеровым главных мастерских, железнодорожной станции, горожан и жителей окрестных деревенек о рождении царского паровозного депо.
    Следом за паровозным гудком зазвонили колокола церкви Казанской Божьей Матери.  Ее колокольный звон подхватили все городские храмы.
    Настоятель Казанской церкви совершил службу "На долголетие депо" и поздравил прихожан с Новым годом, с пуском паровозного депо, порадовал мирян проповедью о грядущих переменах к лучшему.
    После литургии купцы, городская знать обедали у главы города. Деповчане праздновали: открытие депо у себя дома. Молодежь веселилась на привокзальной площади.
     В связи с этим событием газета «Псковские губернские ведомости» писала:
     "... Первый товарный поезд царской железной дороги из дюжины вагонов, груженных бревнами и распилом, дегтем и пенькой, льняным маслом и житом, медом и коровьим маслом и всем, чем богато уездное и городское подворье, шумно заходит на ловатский железнодорожный мост. Паровоз трубно оповещает железнодорожную обслугу о своем приближении.
     После первого ближнего вскрика паровоза на санной дороге, накатанной рядом с железнодорожным путем, испуганная лошадь с возом сена понеслась во всю прыть, не разбирая дороги. Сани с сеном и возницей перевернулись. С порожними санями перепуганная лошадь понеслась в поле, по огородам, ломая на ходу изгороди, калитки и беседки. На подворье садовода передок саней зацепился за яблоневый срез. Лошадь, испуганная новыми паровозными  гудками, забилась в упряже и  распряглась..."
    После  религиозного обряда «освещения» паровозного депо, первый трудовой день начался с моления.
    Мастеровые дружно собирались в просторном столярном цехе, где вдоль стен высились штабели  досок выгонной обрешетки.
    Ожидавшие моления молча расступались, образуя  коридор. по которому, заметно припадая на ногу, шел столяр Герасим Иванов. Он взял деревянную лестницу, надежно установил у высокой стены. И уверенно ступая разношенными валенками по скрипевшим  перекладинам, не спеша поднялся к полутораметровой иконе в золоченом окладе. Осторожно распахнул легкие створки. И на всех спокойно глянул Святитель Николай Чудотворец в сверкающих золотом одеждах, молча благословляя деповчан перстом приподнятой десницы.
    Торопливо перекрестившись, Герасим выдвинул подсвечники, также блестевшие позолотой. Осторожно убрал нагар с фитилей лампадок, заменил оплывшие свечи. Затем опустился на пол, положил шапку на цементный пол и стал коленками на заячий мех. Задрав голову к светившейся иконе, первым коснулся темно-русыми кудрями заиндевелого пола. Следом за Герасимом деповчане клали глубокие поклоны Господу.
   В деповских мастерских молились с упоением, не торопясь.
   Через три четверти часа деповской гудок оповестил об окончании моления. Герасим закрыл створки иконы.
    Высотой с пару ладоней икона Спасителя Николая Чудотворца, покровителя пеших, конных и морских путешественников, устанавливалась на полке, что над реверсом - на каждом паровозе.
   Приготовления паровозной бригады к рейсу также начинались с напоминания машиниста.
   - Помолимся...
   Паровозная бригада молча смотрит на знакомый лик святого. И одними губами пересказывает главную молитву «Отче наш».
   После молитвы паровозники начинали готовить паровоз к рейсу.
   — Степан, сходи за керосином, — просит машинист.
    Громыхнув посудиной, помощник направляется к вагончику. В молитвенную заутреню в керосильне собралось с полтора десятка деповских рабочих.
    Стоя у дощатой стенки, стройный, с ершиком темно-русых волос, с веселыми глазами на худощавом лице, северным говорком молодой человек сыпал незнакомыми для Степана словами:
     — Необходима сплоченность... Солидарность...
     Так Степан Зернов познакомился с машинистом деповской дизельной установки, активным участником «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», профессиональным революционером Константином Максимовичем Норинским.
      Незадолго до окончания моления в мастерских, у распахнутых цеховых дверей, с подносом появляется хрупкий подросток. В широком воротнике рубахи худенькая шея. На скуластом личике внимательные глаза. Это Миша Факеев.
      Мастеровые бросают на поднос медяки: на лампадное масло, церковные свечи, храм Божий. И когда  все уходят, Миша относит потяжелевший поднос в конторку обер-мастера, руководителю ремонтников.
     Миша забирает в кладовке посудину с керосином и охапку льняной пакли, торопится к паровозу. Тот весь в инее, с алыми дисками колес, окутанный паровым облаком. Вокруг паровоза бегает мастер и ругается:
     — «Помазок»! Куда ты спрятался!?
     Самое неприятное для Миши — обтирка внутренних ходовых частей: осей, тяг, бесчисленного крепежа. Стоя в смотровой канаве на деревянном подмостье, сначала намыливает керосином промерзший металл, затем сгоняет изморозь, и только после этого оттирает песок пополам с мазутом с паровозных деталей.
     Керосин из пакли, как из губки прохладно стекает по кистям рук до локтей. К концу рабочего дня стеганка, рукава рубахи, штанины ниже колен — хоть выжимай.  За его замызганный вид и прозвали мальчишку «Помазком». После работы Миша снимает одежду в. печном закутке, где она несколько подсохнет до следующего утра.
Было Мише неполных 12 лет.
      В первый день работы паровозного депо, окруженный административной свитой, начальник тяги, немецкий инженер Герке Пауль Генрихович знакомился с цехами и людьми.
      Иностранец любовался спорой работой Герасима Иванова, как в его масластых ладонях шибко шаркал, живо шушукался с деревом, пел веселый рубанок. Как: пахучие елевые стружки кудряво вились у проворного рубанка и с тихим шелестом падали под ноги столяра.
     Любуясь умелой работой Герасима, немец хвалил:
     — Гут, гут, Иван...
     Моления в паровозном депо проводились до конца 1923 года, по понедельникам. Во время престольных праздников, в депо приходил священник. Собиралось много прихожан из города и соседних деревень, и начиналась служба. Священник с певчими исполняли священные песнопения. Затем начинались исповедания и причастия.
     Каждое утро в 5 часов гудок будил округу. Через 45 минут подавался второй деповский гудок. Труд в мастерских депо начинался в б часов. За три минуты до начала работы главные ворота закрывались. Опоздавшим записывался прогул и назначался денежной штраф в размере половины дневного заработка. За три прогула в течение года увольняли.
     С момента пуска до начала тридцатых годов под крышей паровозного депо находилось и вагонное депо. Руководил этими и другими коллективами железнодорожного узла начальник станции Великие Луки.

[Предыдущая страница]  [ Оглавление]  [ Следующая страница]